6. ПЕРЕПИСЫВАНИЕ ИСТОРИИ
«Бессла́вные ублю́дки» "Inglourious Basterds" 2009
«Бесславные ублюдки» открыли новый период в карьере режиссера — более академичный и зрелый, когда он принялся переосмыслять и копировать не только чужие приемы, но и свои собственные.
В этом героическом и одновременно глумливом эпосе о Второй мировой войне главной сенсацией стала финальная битва положительных героев — законспирированной еврейки Шошанны и спецназа партизан «Бесславные ублюдки» — с нацистами, в которой от рук евреев «досрочно» погибает сам Гитлер.
Логична эволюция воображаемого мира Тарантино: раз в нем может случиться что угодно, то нет причин делать исключение для исторических фактов и личностей.
Помещая в реальный контекст выдуманных персонажей (будь то «охотник на евреев» Ганс Ланда или техасский рейнджер Альдо Рейн), Тарантино запускает «эффект бабочки», закономерный результат которого — иной исход войны. Заодно режиссер троллит консервативных зрителей, обвиняющих кинематографистов в исторических неточностях. В игровом фильме может случиться абсолютно что угодно, закономерен любой самый смелый вымысел, если он оправдан авторской задумкой.
«Джанго освобождённый» "Django Unchained" 2012
По большому счету «переписывание истории» мы видим в «Джанго освобожденном», хоть кровавую расправу бывшего раба над плантатором чуть проще себе представить, чем взрыв парижского кинотеатра вместе с верхушкой Третьего рейха. А в «Омерзительной восьмерке» важнейший макгаффин — подложное письмо Авраама Линкольна, запускающее ход событий. Это своего рода творческий манифест Тарантино: любая фальсификация простительна, если в ней есть красота и метафорический вес.
7. СМЕШЕНИЕ ЖАНРОВ
Негласный уговор внутри американского кино таков: коммерческие фильмы четко делятся на жанры, в то время как авторский кинематограф пренебрегает жанровыми законами и условностями.
Тарантино находит третий путь.
Его неоспоримо авторский стиль состоит именно из использования канонических жанров, каждая картина напитана прямыми цитатами и конкретными отсылками к классике (прежде всего коммерческого кино), но сама компоновка элементов настолько оригинальна и контрастно неожиданна, что это позволяет создать моментально опознаваемый киноязык. Тарантино — несравненный мастер коллажа, а его фильмы сродни столь же уникальным портретам Арчимбольдо.
Так, криминальный жанр уже в «Бешеных псах» режиссер лишает главного, как казалось, компонента — экшн-сцен (само ограбление на экране не показано вовсе), доводя этот прием до апофеоза в «Джеки Браун»: картина о сумке с деньгами, принадлежащими торговцу оружием, в интерпретации Тарантино превращается в нежнейший фильм о втором шансе и поздней любви.
«Криминальное чтиво» тасует нигилистическую комедию с религиозной притчей, боксерский фильм (и вновь, без самого поединка) с романтической комедией (сцена свидания в ресторане).
«Убить Билла» соединяет американское кино («фильм отмщения», классический боевик) с азиатским (японский самурайский фильм, гонконгский боевик, аниме), приправляя гибридным жанром итальянского спагетти-вестерна (его же он вновь и вновь переосмысляет в «Джанго освобожденном» и «Омерзительной восьмерке»).
В «Бесславных ублюдках» европейское авторское кино встречается с голливудскими фантазиями на тему Второй мировой («Грязная дюжина», «Пушки острова Наварон»). Наконец, «Однажды в… Голливуде» режиссер проводит тонкую грань между ревизионизмом «Нового Голливуда» и конвенциями классического американского кино «Золотого века», между которыми оказываются главные герои.
8. БОРЬБА ЗА РАВНОПРАВИЕ
Тарантино отменяет любые иерархии, декларативно пренебрегает разделением на высокое и низкое, главное и второстепенное (одно из парадоксальных следствий — двукратное вручение Кристофу Вальцу «Оскаров» за «роль второго плана» в тарантиновских фильмах, где его персонажи очевидно были центральными).
Он отказывается от голливудских представлений о «профессионалах», превосходящих «любителей»: будучи любителем-самоучкой, становится самым уважаемым профессионалом индустрии.
Уравнивает в своих «списках любимых» и в собственной вселенной кинематограф «класса Б» — боевики, слэшеры, вестерны, комедии и мелодрамы — с лучшими образцами «премиального» кино из списков Канн или «Оскара». Разумеется, это сказывается также на сюжетах и системе персонажей в фильмах Тарантино.
Он вводит на центральные роли афроамериканцев — любимицу своих тинейджерских лет и суперзвезду «блэксплойтейшн» Пэм Гриер в «Джеки Браун», Джейми Фокса в «Джанго освобожденном» («классический» Джанго спагетти-вестерна — разумеется, белый), своего близкого друга и любимого артиста Сэмюэла Л. Джексона: его персонаж Джулс в «Криминальном чтиве» — единственный грешник, которому явлено чудо и даровано спасение.
Он снимает фильмы, в которых женщины отказываются от пассивной роли, вступая с мужчинами в единоборство и без труда побеждая — от реалистического поединка в «Джеки Браун» до фантасмагорической дуэли в «Убить Билла».
В «Доказательстве смерти» лишь женщина способна физически уничтожить маньяка, убивавшего беззащитных.
Наконец, он дает евреям возможность реванша, ретроспективно превращая их из жертв Холокоста в бойцов и мстителей, способных самостоятельно расправиться с величайшим злом ХХ века.
Неудивительно, что второй страной проживания после США Тарантино выбрал для себя Израиль, где счастливо женился и проводит в последнее время несколько месяцев в году.
9. АКТЕРЫ И КАСКАДЕРЫ
Удивительным образом Тарантино, снимающийся в собственных фильмах (самым ярким остается эпизод в «Криминальном чтиве»), лишен нарциссизма.
«Однажды в… Голливуде» "Once Upon a Time in... Hollywood" 2019
Во всяком случае, свою версию «8 ½», «Однажды в… Голливуде», он посвящает тяготам не режиссерской, а актерской профессии. Говоря о киноиндустрии и искусстве, он предлагает взгляд исполнителя, а не создателя.
Даже один из величайших авторов и кумир Тарантино, Роман Полански, выступает в фильме как бледная тень своей жены — неподражаемой Шэрон Тейт.
Невозможно стать великим американским режиссером, если ты не умеешь работать с артистами.
Одним культовым актерам, на фильмах которых вырос Тарантино, он подарил перезапуск карьеры — своему «крестному отцу» Харви Кейтелю («Бешеные псы», «Криминальное чтиво»), который помог собрать деньги на дебютный фильм; подзабытому к середине 1990-х Джону Траволте («Криминальное чтиво»); знаменитостям 1970-80-х Пэм Гриер и Роберту де Ниро («Джеки Браун»), у которого тогда была пауза в карьере; Дэвиду Кэррадайну («Убить Билла») и Курту Расселлу («Доказательство смерти», «Омерзительная восьмерка»).
Сегодняшний зритель знает и любит их всех именно по тарантиновским картинам.
Других Тарантино вывел на первый план и подарил им кинематографическое бессмертие — так случилось с Тимом Ротом, Майклом Мэдсеном, Умой Турман, Кристофом Вальцем, Сэмуэлем Л. Джексоном.
И даже те признанные звезды, которые не нуждались в поддержке Тарантино, именно благодаря ролям в его фильмах остались в новейшей истории — так вышло с Брюсом Уиллисом, Джейми Фоксом, Дженнифер Джейсон Ли, Леонардо ди Каприо, Марго Робби и Брэдом Питтом, наконец-то получившим своего первого и пока единственного «Оскара» именно за роль в «Однажды в… Голливуде».
Кроме того Тарантино — редкий режиссер, влюбленный не только в актеров, но и в каскадеров.
Они становятся его главными героями — протагонистами, как харизматичный Клифф Бут в «Однажды в… Голливуде», и антагонистами, как демонический Майк в «Доказательстве смерти». Наконец, в том же фильме, а потом еще в двух, Тарантино дарит важные роли Зои Белл — вовсе не актрисе, а опытной каскадерше, дублировавшей Уму Турман в «Убить Билла».
Знаменитая сцена драки Клиффа Бута с Брюсом Ли в «Однажды в… Голливуде» — это реванш каскадера, который в поединке пусть и не побеждает кинозвезду, но доказывает свое равенство ей.
10. КИНО КАК СПАСИТЕЛЬ
Каскадер для Тарантино — не только супергерой (или супергероиня), но и маг, стоящий одной ногой в реальном мире, а другой в иллюзорном. Поэтому каскадер способен одолеть абсолютное зло, будь то маньяк-убийца в «Доказательстве смерти» (тоже каскадер, но отставной), или хиппи-сектанты в «Однажды в… Голливуде».
«Доказа́тельство сме́рти» "Death Proof" 2007
Это не что иное как метафора кинематографа — волшебного артефакта, способного спасать жизни и менять ход истории. «Бесславные ублюдки» не убили бы Гитлера, если бы не заманили его в кинотеатр — там, в пространстве вымысла, власть реального диктатора закончилась. Клифф Бут и Рик Далтон не остановили бы Чарльза Мэнсона, не будь они порождениями кинематографической фантазии и актерами по профессии.
Источник художественной силы и самобытного таланта Тарантино — его заразительная вера в невероятные возможности кино.
«Кримина́льное чти́во» "Pulp Fiction" 1994
Фильм «Криминальное чтиво» принес Тарантино «Золотую пальмовую ветвь» Каннского фестиваля. Еще Тарантино получал за него «Оскар» – был награжден за лучший сценарий. Позже такую же награду за сценарий Тарантино брал за фильмы «Однажды в Голливуде» и «Джанго освобожденный». За свои фильмы Тарантино брал премии BAFTA и «Золотой глобус».
«Криминальное чтиво» не выиграло «Оскар» за лучший фильм, хотя по раскладам были хорошие шансы. Сам Квентин Тарантино неожиданно объяснял, что дело в «Золотом глобусе». На этой премии «Криминальное чтиво» попало в драматическую категорию, хотя Тарантино относил его к комедиям. Это якобы смазало впечатление от фильма во время всего сезона наград.
Тарантино объяснял еще одну грань: в современных реалиях приз за лучшую режиссуру на «Оскаре» можно получить только за тот фильм, который пачками собирает другие награды. О себе он говорил: «Не знаю, получу ли я когда-нибудь награду за лучшую режиссуру. Думаю, что ближе всего я был к фильму, который имел бы успех в этой номинации, когда сделал «Криминальное чтиво».
По задумке Тарантино персонаж из «Бешеных псов» Вик Вега должен был появиться и в «Криминальном чтиве». Но исполнитель этой роли Майкл Мэдсен не смог принять участия в съёмках. Тогда режиссёр окрестил героя Винсентом и предложил роль Траволте. Так у гангстера из «Бешеных псов» появился родной брат. Позже Тарантино вынашивал планы по созданию приквела к этим двум фильмам, где зритель увидел бы приключения братьев Вега. Но время шло, актёры старели, и от идеи пришлось отказаться.
Она передается и зрителю, который отнюдь не случайно видит даже в самых легковесных картинах Тарантино нечто большее, чем остроумное и изобретательное развлечение.
По сути, вся фильмография Тарантино — многоуровневый, сложно устроенный и вполне при этом устойчивый храм кино как могущественного искусства, обладающего не вполне еще раскрытым потенциалом.
Увлекаясь имитациями реальности, режиссер никогда не оставляет надежд переписать законы самой жизни и привести зрителей за собой в пространство тотальной фантазии, где все возможно и любая мечта (в том числе, американская, об успехе) осуществима.
Антон Долин