суббота, 31 декабря 2016 г.

Почему если «смешать» все цвета радуги, то получится белый?


Это оптическая иллюзия
Цветовое зрение обеспечивается тремя типами светочувствительных клеток-колбочек в сетчатке глаза. Каждый тип особенно чувствителен к своему цветовому диапазону — желто-красному, желто-зеленому и сине-фиолетовому. Видимый нами цвет зависит от того, как соотносятся сигналы, приходящие от колбочек разного типа. Если свет разных цветов смешать в равных пропорциях, то все колбочки будут давать сигнал одинаковой интенсивности, что воспринимается как белый (или серый) цвет. Это, конечно, упрощенное объяснение. На практике строгое равенство сигналов необязательно. Зрение очень адаптивно: мы видим лист бумаги белым и в красных лучах заката, и при синем освещении. Так же работают цифровые фотоаппараты, имеющие настройку баланса белого цвета.



пятница, 30 декабря 2016 г.

Физики объяснили, как размер пузырьков влияет на вкус шампанского


Крупные пузырьки улучшают вкус шампанского, показало исследование французских ученых. 

Долгое время обилие мелких пузырьков в бокале шампанского считалось знаком качества. Однако французские специалисты заявили об обратном. Именно крупные пузырьки делают более насыщенным вкус игристого вина, считают исследователи из Реймсского университета, расположенного в славящемся своими виноградниками регионе Шампань — Арденны.
 
Лопающиеся на поверхности пузырьки высвобождают ароматические соединения. Это позволяет в полной мере насладиться вкусом и ароматом напитка. Физики из Реймсского университета доказали, что мелкие пузырьки с этой задачей справляются гораздо хуже, чем более крупные.
 
В среднем в бокале образуется около миллиона пузырьков. Они появляются в шампанском из-за процесса повторной ферментации, сопровождающегося выделением углекислого газа.
 
С помощью высокочастотной фотосъемки ученые изучили характер движения пузырьков в бокалах. Диаметр пузырьков в игристых винах варьировался от 0,4 до 4 мм и зависел от вязкости напитка и формы бокалов. Максимальное количество ароматических соединений выделялось из пузырьков диаметром около 3,4 мм. Ученые также увидели, что на поверхности пузырьки образуют правильную шестиугольную форму.
 
По мнению специалистов, на вкус игристых вин могут повлиять также температура напитков и форма бокалов. Так, высокие узкие бокалы помогают пузырькам более эффективно распределяться в напитке, поэтому пить из таких бокалов гораздо приятнее, чем из широких.
 
Ученые отмечают, что охлаждение бутылки шампанского до 4 градусов Цельсия снижает скорость вылета пробки и минимизирует риск получения травмы. Также охлаждение напитка помогает аромату лучше раскрыться. 
Анна Хотеева

Ирбис


Снежный барс, или ирбис, — самый редкий и необычный представитель кошачьих. В отличие от других диких кошек он не умеет рычать. Эта способность для призрака гор, как барса называют пастухи, не обязательна. В природе врагов у животного нет, а с сородичами он избегает встреч, соблюдая нейтралитет и не посягая на чужую территорию. 

Жертву убивает молча, обрушиваясь на нее сверху из засады. Если промахнулся, не преследует, а ищет новую. Единственный враг редкого животного — человек. Но ему барс предпочитает не попадаться на глаза, причем делает это так успешно, что долгое время об образе жизни и повадках хищника почти ничего не было известно.

вторник, 27 декабря 2016 г.

Scientists Say the Clock of Aging May Be Reversible

mpaired muscle repair in mice, left, compared with improved muscle regeneration seen after reprogramming. CreditThe Salk Institute for Biological Studies


By 



At the Salk Institute in La Jolla, Calif., scientists are trying to get time to run backward.
Biological time, that is. In the first attempt to reverse aging by reprogramming the genome, they have rejuvenated the organs of mice and lengthened their life spans by 30 percent. The technique, which requires genetic engineering, cannot be applied directly to people, but the achievement points toward better understanding of human aging and the possibility of rejuvenating human tissues by other means.
The Salk team’s discovery, reported in the Thursday issue of the journal Cell, is “novel and exciting,” said Jan Vijg, an expert on aging at the Albert Einstein College of Medicine in New York.
Leonard Guarente, who studies the biology of aging at M.I.T., said, “This is huge,” citing the novelty of the finding and the opportunity it creates to slow down, if not reverse, aging. “It’s a pretty remarkable finding, and if it holds up it could be quite important in the history of aging research,” Dr. Guarente said.
The finding is based on the heterodox idea that aging is not irreversible and that an animal’s biological clock can in principle be wound back to a more youthful state.
Continue reading the main story
The aging process is clocklike in the sense that a steady accumulation of changes eventually degrades the efficiency of the body’s cells. In one of the deepest mysteries of biology, the clock’s hands are always set back to zero at conception: However old the parents and their reproductive cells, a fertilized egg is free of all marks of age.
Ten years ago, the Japanese biologist Shinya Yamanaka amazed researchers by identifying four critical genes that reset the clock of the fertilized egg. The four genes are so powerful that they will reprogram even the genome of skin or intestinal cells back to the embryonic state. Dr. Yamanaka’s method is now routinely used to change adult tissue cells into cells very similar to the embryonic stem cells produced in the first few divisions of a fertilized egg.
Scientists next began to wonder if the four Yamanaka genes could be applied not just to cells in glassware but to a whole animal. The results were disastrous. As two groups of researchers reported in 2013 and 2014, the animals all died, some because their adult tissue cells had lost their identity and others from cancer. Embryonic cells are primed for rapid growth, which easily becomes uncontrolled.
But at the Salk Institute, Juan Carlos Izpisua Belmonte had been contemplating a different approach. He has long been interested in regeneration, the phenomenon in which certain animals, like lizards and fish, can regenerate lost tails or limbs. The cells near the lost appendage revert to a stage midway between an embryonic cell, which is open to all fates, and an adult cell, which is committed to being a particular type of cell, before rebuilding the missing limb.
This partial reprogramming suggested to him that reprogramming is a stepwise process, and that a small dose of the Yamanaka factors might rejuvenate cells without the total reprogramming that converts cells to the embryonic state.
With Alejandro Ocampo and other Salk researchers, Dr. Izpisua Belmonte has spent five years devising ways to deliver a nonlethal dose of Yamanaka factors to mice. The solution his team developed was to genetically engineer mice with extra copies of the four Yamanaka genes, and to have the genes activated only when the mice received a certain drug in their drinking water, applied just two days a week.
The Salk team worked first with mice that age prematurely, so as to get quick results. “What we saw is that the animal has fewer signs of aging, healthier organs, and at the end of the experiment we could see they had lived 30 percent longer than control mice,” Dr. Izpisua Belmonte said.
Juan Carlos Izpisua Belmonte of the Salk Institute in La Jolla, Calif., has long been interested in regeneration, the phenomenon in which certain animals, like lizards and fish, can regenerate lost tails or limbs.CreditConcepcion Rodriguez Esteban/The Salk Institute for Biological Studies




The team also saw improved organ health in normal mice but, because the mice are still living, could not yet say if longevity was extended.
Dr. Izpisua Belmonte believes these beneficial effects have been obtained by resetting the clock of the aging process. The clock is created by the epigenome, the system of proteins that clads the cell’s DNA and controls which genes are active and which are suppressed.
When an egg develops into a whole animal, the epigenome plays a critical role by letting a heart cell, say, activate just the genes specific to its role but switching off all the genes used by other types of cells. This process lets the embryo’s cells differentiate into all the various types of cells required by the adult body.
The epigenome is also involved throughout life in maintaining each cell and letting it switch genes on and off as required for its housekeeping duties. The epigenome itself is controlled by agents that add or subtract chemical groups, known as marks, to its proteins.
Only in the last few years have biologists come to realize that the state of the epigenome may be a major cause of aging. If the epigenome is damaged, perhaps by accumulating too many marks, the cell’s efficiency is degraded.
Dr. Izpisua Belmonte sees the epigenome as being like a manuscript that is continually edited. “At the end of life there are many marks and it is difficult for the cell to read them,” he said.
What the Yamanaka genes are doing in his mice, he believes, is eliminating the extra marks, thus reverting the cell to a more youthful state.
The Salk biologists “do indeed provide what I believe to be the first evidence that partial reprogramming of the genome ameliorated symptoms of tissue degeneration and improved regenerative capacity,” Dr. Vijg said.
But he cautioned the fast-aging mice used in the study might not be fully representative of ordinary aging.
Dr. Guarente said it was more likely that the Yamanaka genes were not erasing the epigenomic marks directly, but rather were activating the genes which are responsible for the immense health and vitality of embryonic cells. This gene activation is a natural function of the Yamanaka factors. It is these embryonic pro-health genes that are rejuvenating the tissues in the mice, Dr. Guarente suggested, and causing changes in the epigenome through their activity.
Thomas A. Rando, an expert on stem cells and aging at Stanford, said that it should be possible in theory to uncouple the differentiation program and the aging process, and that “if that’s what’s happening, this is the first demonstration of that.”
Dr. Izpisua Belmonte said he was testing drugs to see if he could achieve the same rejuvenation as with the Yamanaka factors. The use of chemicals “will be more translatable to human therapies and clinical applications,” he said.

четверг, 22 декабря 2016 г.

Интересно о львах


1. Вес льва может достигать 350 кг, при этом сердце гигантской кошки самое маленькое среди всех африканских хищников (относительно размера и массы тела). Кстати, размер мозга тоже очень небольшой. Именно маленькие размеры сердца и мозга усложняют охоту на львов. Единственный надежным способом завалить зверя — пробить легкие. К счастью, охота на львов запрещена практически во всех странах и вам не удастся воспользоваться этим знанием.
2. Еще каких-то 15 веков назад львы обитали на территории Европы. Увы, несмотря на то, что они были символом силы и мужества, человек их безжалостно истребил.
3. Львы — самые ленивые хищники в Африке. Будучи сытыми, львы никогда не охотятся. Единственные две вещи, которые могут заставить сытого льва сдвинуться с места — палящее солнце и опасность.
4. В прайде основную роль в выживании играют самки. Они рожают, выкармливают, воспитывают и защищают потомство и являются главными поставщиками корма. Львицы охотятся значительно чаще, чем львы. Правда, стоит отметить, что при охоте на крупных животных, таких как буйволы или жирафы, лев играет ключевую роль. Все-таки он значительно сильнее львиц.
5. Во время брачного периода, который длится около недели, лев и львица покидают прайд. В этот период они практически никогда не охотятся и, соответственно, голодают. При этом спаривание происходит каждые 15-30 минут. Для животных это приятный, нужный, но довольно утомительный момент, особенно для льва, которому надо показать даме, на что он способен. За сутки он должен быть способен спариться до 100 раз! И так неделю…
6. Взрослым лев становится в возрасте двух лет. Только к этому моменту у него начинает появляться грива и он обретает способность рычать.
7. Кстати, рык взрослого льва настолько мощный, что рядом с ним буквально содрогается воздух, а слышно его на расстоянии до 10 километров! Я наблюдал картину, как стая шакалов пыталась напасть на небольшой прайд (2 львицы и 3 маленьких львенка). Льва не было рядом, львицы отгоняли шакалов, но мелких шакалов было так много, что силы львиц были на исходе. Вдруг откуда-то из кустов в нескольких сотнях метров от нас, раздался мощнейший львиный рык, от которого шакалы пришли в ужас и бросились врассыпную… Льва мы так и не увидели, но было ясно, что если что, он совсем рядом. А еще при рыке львята прижимают хвосты и на всякий случай боятся.
8. Львы часто охотятся ночью. Их зрение в темноте в 6-7 раз лучше человеческого, что очень способствует ночной активности.
9. У львов сильная челюсть и 30 зубов, но используют они все эту мощь лишь для разрывания плоти, так как пищу они не жуют, а сразу проглатывают большими кусками.
10. Львята рождаются слепыми и очень маленькими — в среднем 1,5 кг. Через 7-10 дней они становятся зрячими и через две недели начинают перемещаться самостоятельно. Для сравнения, детеныш антилопы видит практически сразу, а бегать может уже через 15 мнут после рождения!
10+. Морды всех львов абсолютно разные. Если львиц можно перепутать, то самцы действительно уникальны.
10++. Львы почти весь день спят! В жаркий период они тратят на сон до 20 часов в сутки! Вот такой он, этот грозный хищник, которого мы, в силу в том числе и этих фактов, считаем царем зверей… (с)

понедельник, 19 декабря 2016 г.

Birds Sleep During Flights, Too

Scientists monitored the head movements and brain activity of flying frigatebirds, confirming for the first time that the birds could sleep midflight.
Reprinted by permission from Macmillan Publishers Ltd: Bryson Voirin/Nature Communications/10.1038/ncomms12468/3 August 2016

Scientists, for the first time, confirm that birds sleep midflight.


Sleepwalking can be a problem, but sleepflying? That’s a nifty adaptation, confirmed in August for the first time in birds.
The idea that birds snooze during multiday flights has been floating around for decades, but only recently could researchers prove it. Scientists built miniature devices to measure avian head movement, brain electrical activity and GPS location, and they attached them — almost like hats and backpacks — to great frigatebirds of the Galapagos Islands in Ecuador. The large birds then flew continuously over the Pacific Ocean for up to 10 days and 1,800 miles.
The results, published in Nature Communications, showed that frigatebirds could soar and glide with one or both sides of their brains asleep. What’s most surprising is not that the birds could sleep while flying, but how little they did: an average of 42 minutes a day in flight, compared with 12 hours a day on land, according to neuroscientist Niels Rattenborg of Germany’s Max Planck Institute for Ornithology.
“That’s a level of performance on little sleep that we can’t match,” says Rattenborg. Determining how frigatebirds function with so few Zs could help researchers better understand and combat sleep loss in humans.

суббота, 10 декабря 2016 г.

Will Physicians Become Obsolete?




Will that target market soon become obsolete in the choice of medication and other services?
Maybe not entirely, but from the work we are doing using AI to create data-driven patient treatment decisions for specialist physicians, it is now becoming clear that at least 80% of physician work, if not more, will become obsolete in the future, and potentially the near future, with the advent of the tricorder already in trials this month.
Current approaches to diagnosis
Currently, a large amount of patient diagnosis is done by ‘Dr Google’. Although it is far from perfect, given most conditions have a large variety of symptoms in common, other work in the area of accurate diagnosis is rapidly increasing.
Let’s consider how specialists diagnose at present. Firstly, they get patient history, then the physicians may order some tests based on their memory of what they learned as well as a large amount of drug advertising and PR. The impact is that the treatment is inferior to what it could be, as humans are fallible, and patients often die unnecessarily as a result.
One study in the US (by Johns Hopkins) found that 40,500 patients die each year in ICU as a result of misdiagnosis. To put this in perspective, this is equivalent to the number of deaths from breast cancer. However, this is not to place blame on the physicians as they are in a difficult situation with hundreds of thousands of different conditions that have similar symptoms, at least 8, 000 ultra rare conditions that most doctors would never be exposed to, plus thousands of updates in each medical area every week. It is physically impossible for physicians to stay up-to-date in most areas, but especially in rapidly progressing ones such as oncology.
A study in Oncology pitted AI diagnosis against a panel of four leading oncologists wherein both sides examined patient scans and made a diagnosis around tumor progression. The AI outperformed the human diagnoses by a significant margin.
Just to clarify, given some people have been calling some things ‘AI’ and they are not. This study was, of course, using real Artificial Intelligence – not simply expert medical systems that are clinical pathway and expert clinical support systems which occasionally erroneously label themselves as ‘artificial intelligence’ because it is a buzz word. The expert clinical support systems are very rule-based and simplistic and cannot take in the complexity that is required in today’s oncology work with complex patient profiles, in comparison to what a real Artificial Intelligence (a combination of machine learning, deep learning and evolutionary computation) can do.
A lot of what physicians currently do - including testing, diagnosis and treatment decisions - can actually be done better by active data collection and collation, sensors, and AI analytics. Physicians are meant to consume all those data points and consider it in the context of the latest medical literature and the patient history, and make decisions in the best interest of the patients’ health outcome.
It actually is physically impossible for physicians to consume all the latest information and integrate it constantly. For example, how many cardiologists can digest all of the latest 5000+ articles and research updates on oncology on a weekly basis and still do their job? It is an impossible task.
Is Artificial Intelligence the future of diagnosis?
So, is Artificial Intelligence the future of diagnosis? Artificial Intelligence can pull data from trillions of data points in a second, analyze all relevant factors and come up with a far more accurate conclusion than a human brain is capable of, as the studies in this area have already shown. Now that we are in the era of personalized medicine, utilizing far more complex models with thousands of baseline and multi-omic data points, up-to-date data and data capture are critical to make the most advanced treatment decisions.
Of note is that Eularis are currently working on an Artificial Intelligence driven clinical platform for oncologists to do the following:
• Review all relevant, authoritative medical literature in oncology and collate it,
• Review all clinical trial data in the space and collate it with results, biomarkers and more
• Add in local country and hospital treatment protocols,
• Link this to the electronic patient records (longitudinal data) to examine scan images, all blood and diagnostic test results (including genetic testing) along with treatment and patient outcomes,
• Collate all that constantly updated data to allow the Artificial Intelligence to identify what treatment will have the best possible outcome for a specific unique combination of factors for a specific patient
We are doing this in oncology currently but could equally take this wider into other spaces in the future.
New technologies will allow physicians to work faster and improve their work as all the data can be taken into account – something that is simply not possible currently with all the constant increases in data. In the future, technology will replace the diagnosis component of medicine, which means that fewer doctors will be needed.
All diagnosis and treatment plans will be Artificial Intelligence powered; the physicians will provide the care. These systems will take time to perfect but they are already pretty good. Soon, like all technology, no doubt, they will become commonplace and cheap, and all people will have diagnostic systems at home. Think back to the days when computers were big room-sized objects, and Bill Gates is remembered for saying that 640K was more than anyone would ever need. Now we have more than that on our phones, let alone our computers.
The future is almost here
Inspired by the Tricorder in Star Trek, which was how the Starship doctor performed his medical examinations (by moving the device over the patient’s body and getting a full reading of everything going on), this technology is almost a reality now. The Qualcomm Tricorder XPRIZE is a competition to develop this device with a $10 million prize for the best device – which will be a handheld device like the original in Star Trek. The first user tests started in September 2016. They are around capturing key health metrics, and at this early stage are expected to diagnose 13 health conditions. The winner will be announced in the next few months. This device signals the beginning of a new era of healthcare diagnosis. The breadth and range of conditions will, no doubt, be added to regularly with more - and improved - features.
Conclusions
We are living in a very interesting era where technology is changing a lot of areas in medicine. This has implications not only for physicians, patients and health outcomes, but also for pharmaceutical companies and their traditional ways of marketing and selling products. In pharma, we have all heard about ‘lip service’, ‘patient-centricity’ and ‘beyond the pill’. However, the challenges in our environment now are forcing these changes more rapidly than those in pharma may even be aware.

For more information on these topics and how you can get involved in the next generation of medicine, contact Eularis at: http://www.eularis.com

пятница, 9 декабря 2016 г.

Why Sex Feels Good: Neuroscientist Finds Orgasms Enhance Brain Activity, Leading To Altered State Of Consciousness

Repetitive sexual stimulation can lead to a trance-like state of mind during an orgasm.Photo courtesy of Pexels, Public Domain


The slightest touch from our partner can send shivers down our spine and travel through the most erogenous zones of the human body. Repeated stimulation can make our toes curl, our breath short, and our body move rhythmically to this touch. Before we know it, we’ve entered a trance-like state, and orgasm. Researchers at Northwestern University suggest orgasms feel so good because sexual stimulation sends the brain into an altered state of consciousness; it blocks out everything else, and allows us to solely concentrate on the sensation.
"Sex is a source of pleasurable sensations and emotional connection, but beyond that, it's actually an altered state of consciousness" said Adam Safron, study author, a neuroscientist, and a Ph.D candidate in the psychology department's Brain Behavior Cognition program in the Weinberg College of Arts and Sciences at Northwestern, in a statement.
During sex, our brain acts as a “pleasure center” to let us know what is enjoyable and what is not. The various nerves in the genitalia communicate with the brain about the sensation experience; this is why sensations can be perceived differently depending on what part of the body is being touched. The “cloud nine” feeling reported by many during sex is linked to the nerves sent to the brain’s pleasure center, or reward circuit.
Sexual pleasure floods the brain with a surge of neurochemicals — chemical messengers that forge emotions, feelings of attachment, and even love, according Psychology Today. The level of pleasure we feel is connected to the release of the chemicals, which can be used to measure the intensity of our orgasm. The areas of the brain impacted by sexual stimulation include the amygdala, nucleus accumbens, ventral tegmental area (VTA), cerebellum, and the pituitary gland.
In the study, published in the journal Socioaffective Neuroscience & Psychology, Safron and his colleague Victoria Klimaj, reviewed related studies and scientific literature to come up with a model in which rhythmic sexual activity likely influences brain rhythms. The model showed stimulating certain nerves in a particular way at a particular speed over and over again focuses our neurons. They begin to synchronize their activity in a process known as neural entrainment.
Eventually, if stimulation continues long enough, this synchronization can spread throughout the brain, which helps us become more focused than ever. If sexual stimulation is intense enough and goes on long enough synchronized activity could spread throughout the brain. This intense focused attention outcompetes usual self-awareness for access to consciousness, and so produces a state of sensory absorption and trance.
“This then caused me to hypothesize that rhythmic entrainment is the primary mechanism by which orgasmic thresholds are surpassed," said Safron.
The researchers were surprised to find parallels between sexual climax and seizures as well as with music and dance, In both orgasm and reflex seizures, rhythmic inputs into high-bandwidth sensory channels result in an explosive process after certain stimulation thresholds are surpassed. This could potentially be an evolutionary advantage.
The ability to keep rhythm may serve as a test of fitness for potential mates. Safron believes this is consistent as rhythmic song and dances are nearly universal parts of mating; dating back to hundreds of millions of years to our common ancestors with pre-vertebrate animals such as insects.
The trance-like state of mind could also have an evolutionary aspect. For example, the entrainment during sexual stimulation could be nature’s way of saying to continue having sex with this person because they are attending to your sexual needs, which means they’re more likely to be attentive in a relationship.
“Before this paper, we knew what lit up in the brain when people had orgasms, and we knew a lot about the hormonal and neurochemical factors in non-human animals, but we didn’t really know why sex and orgasm feel the way they do,” Safron said
So, this is why sex and orgasms feel so damn good.

четверг, 8 декабря 2016 г.

Революционный автомобиль, который работает на соленой воде и «убьет» нефть

Наноэлектроавтомобиль, работающий на солёной воде.

На Женевском автосалоне состоялась презентация наноэлектроавтомобиля, в котором применена силовая установка с потоковой батареей. В движение автомобиль приводится солёной водой. Разработчики утверждают, что запас хода авто достигает 600 км, а то «сотни» концепт разгоняется за 2,8 секунд.

nanoFlowcell Quant e-Sportlimousine - концепт из Лихтенштейна.

Автомобильная компания nanoFlowcell из Лихтенштейна анонсировала свой первый концептуальный проект – автомобиль nanoFlowcell Quant e-Sportlimousine. Новый спорткар – это электромобиль, способный совершить революцию в электродвигателей. Машина развивает просто невероятную скорость для своего класса за счет революционного метода работы двигателя. Технические подробности устройства двигателя в nanoFlowcell пока не разглашают, однако компания предоставила на суд автолюбителей характеристики автомобиля. 


Салон революционного авто.


Электромобиль e-Sportlimousine, по информации разработчиков, работает сразу на четырех электродвигателях, которые в момент работы выдают до 925 л.с. Мощность работы связки двигателей настолько велика, что в конструкции машины есть специальная электроника, ограничивающая пиковую мощность работы. Крутящий момент автомобиля - 2900 Н•м. Стоит сразу отметить, что до сегодняшнего дня такие цифры получить было нереально даже теоретически. До сотни километров в час спортивный автомобиль разгоняется всего за 2.8 секунды. Максимальная «оптимальная» скорость движения составляет при этом 380 км\ч. Машина уже прошла сертификацию в странах Европы и может бороздить по тамошним дорогам. 


nanoFlowcell Quant e-Sportlimousine: вид сзади.


О потреблении запаса энергии и о емкости батарей ничего не известно. Не известно на сегодняшний день и то, как долго e-Sportlimousine может ехать без дозаправки. Сначала производители обещали, что машина сможет пройти до 1 000 км на одном заряде. Перед анонсом эта цифра сократилась уже до 600 км. 





nanoFlowcell Quant e-Sportlimousine - автомобиль будущего.

Что же касается дизайна, то машина имеет весьма «классический» внешний вид для спорткара, открывающиеся вверх двери, а ее длина превышает 5.2 метра. 




Билл Гейтс назвал 3 технологии, которые изменят мир



Недавно Билл Гейтс сообщил о создании «Прорывной энергетической коалиции» — группы из 22 инвесторов, в которую вошли Марк Цукерберг, Джордж Сорос и Ричард Бронсон. «Коалиция» будет финансировать компании, занимающиеся развитием «зеленой энергетики». В эссе «Энергетические инновации: зачем они нужны и как их добиться» Гейтс представил три наиболее перспективных технологии в сфере энергетики. По его мнению, именно они способны изменить мир.

Солнечная химия: превращение солнечного света в топливо

«Солнечная химия» использует метод фотосинтеза для создания топлива. Гейтс уже положительно отзывался об исследованиях искусственного фотосинтеза, которые ведутся в Калифорнийском технологическом институте. Искусственный фотосинтез приведет к созданию устройств, которые впитывают солнечную энергию и затем получают из молекул воды водородное топливо. Эта технология могут получить широкое применение, в том числе в сферах транспорта и электроэнергетики.

Проточная батарея: новый тип аккумулятора

Один из наиболее острых вопросов «зеленой энергетики» — это хранение энергии. Солнце заходит, ветер стихает, а мир все так же нуждается в электричестве.
Решением могут стать проточные батареи — массивные аккумуляторы, которые работают дольше, чем самые современные литиево-ионные батареи. Они называются проточными, потому что энергия создается жидкими заряженными электролитами, которые циркулируют между двумя резервуарами. Такие батареи могут работать десятилетиями, тогда как литиево-ионных батарей хватает на 2-3 года.

Солнечная краска: превращает любую поверхность в солнечную батарею

«Солнечная краска сделает солнечную энергию дешевой и доступной», — пишет Гейтс. Покрыть ей можно будет буквально все: крыши, стены, корпуса автомобилей и телефонов.
Разработать ее не так уж сложно. Нужна лишь технологичная краска со специальным слоем светочувствительного покрытия — и поверхность сможет генерировать энергию.

Заместительная гормональная терапия не предотвращает снижение плотности костной ткани


Проанализировав данные крупного лонгитудинального исследования «Woman’s Health Initiative», ученые из Калифорнийского университета (University of California) в Лос-Анджелесе, США, пришли к выводу, что после прекращения приема препаратов заместительной гормональной терапии (ЗГТ) риск переломов не повышается. Результаты работы представлены в «Journal of Clinical Endocrinology & Metabolism».
Известно, что по мере снижения синтеза эстрогена уменьшается плотность костной ткани (в первый год в среднем на 3–5%). В ходе ранее проведенного обсервационного исследования ученые доказали, что в течение первого года после прекращения приема эстрогена у таких женщин риск перелома бедренной кости выше, чем у их сверстниц, никогда не принимавших препараты ЗГТ. Параллельно они предположили, что вероятность данного повреждения не возрастает после прекращения приема средств ЗГТ. Для подтверждения такого предположения ученые под руководством доктора Нельсона Б. Воттса (Nelson B. Watts) проанализировали данные двух исследований, вошедших в «Woman’s Health Initiative».
В ходе одного из них участницы с интактной маткой были случайным образом поделены на две группы. Представительницы одной из них получали конъюгированный эстроген и медроксипрогестерон, второй — плацебо. Во второй работе такие же препараты принимали пациентки после гистерэктомии. В обоих исследованиях у женщин, получавших препараты, отмечалось значительное снижение общего риска переломов. Особый интерес для ученых представили 15 187 участниц, которые принимали препараты ЗГТ или плацебо в течение всего периода проведения исследования (1-я работа — 5,6 года, 2-я — 7,1 года) и отказались от применения после его окончания. Специалисты проанализировали состояние их здоровья в течение 5 лет после прекращения приема препаратов и пришли к выводу, что частота переломов в целом была невысока и не отличалась среди представительниц разных групп.
Авторы работы отметили, что в ходе проведенного ими анализа, заключавшегося в детальном исследовании последствий приема препаратов в первые годы после их отмены, стало известно, что снижение риска переломов, происходящее на фоне ЗГТ, сохраняется очень короткое время после отмены препаратов. В то ж время у женщин, когда-либо принимавших ЗГТ, риск переломов не выше, чем у их сверстниц, которым никогда не назначали подобные препараты. Исследователи отметили, что прием только эстрогена, по всей видимости, может приводить к незначительному снижению риска переломов в течение 5 лет после приема препарата.
Комментируя данную работу, доктор Джон Роббинс (John Robbins) отметил, что полученные результаты не стали для него неожиданностью — ЗГТ не предотвращает, а временно замедляет снижение плотности костной ткани. Скорость возрастных изменений, происходящих в костной ткани, практически одинакова у всех женщин, вне зависимости от возраста наступления менопаузы. С точки зрения сохранения костной ткани, действие препаратов ЗГТ сходно с действием антирезорбтивных средств.
Юлия Котикович

Какая спортивная деятельность продлевает жизнь?



Польза физической активности, которая, прежде всего, заключается в снижении риска сердечно-сосудистых заболеваний и увеличении предполагаемой продолжительности жизни, общеизвестна.
Ранее выявлено, что участие в спортивной деятельности, и особенно в активных видах спорта, способствует снижению смертности людей среднего и пожилого возраста.

В работе, опубликованной в издании «British Journal of Sports Medicine» 28 ноября 2016 г., представлены результаты изучения взаимосвязи между занятиями спортом и смертностью, в том числе от сердечно-сосудистых заболеваний. Структура исследования разработана таким образом, чтобы изучить, какой вид непрофессионального спорта потенциально оказывает наиболее положительное влияние.

Авторами научного проекта была проведена оценка данных 11 ежегодных обследований состояния здоровья 80 306 жителей Англии и Шотландии, средний возраст которых составил около 52 лет, в период с 1994 по 2008 г. Среди участников исследования проведен опрос на предмет того, какой была их физическая активность в течение предыдущего месяца и насколько интенсивными были эти занятия. В перечень видов физической деятельности, о которых сообщили респонденты, были включены такие, как хозяйственные работы по дому и занятия садоводством. Также была собрана информация о том, в каких видах спортивной деятельности принимали участие испытуемые за указанный промежуток времени. Так, наиболее распространенными типами спортивной активности были езда на велосипеде; плавание; аэробика/фитнесс/гимнастика/танцы; футбол/регби; бадминтон/теннис/сквош. При этом в целом только 44% респондентов достигали рекомендуемых уровней физической активности.

За состоянием каждого из опрошенных лиц наблюдали в среднем в течение 9 лет. За этот период 8790 из них умерли, при этом 1909 умерли по причине сердечной патологии или инсульта.

После проведения анализа потенциальных факторов риска была оценена разница между видами спорта. Так, в сравнении с людьми, которые не проявляли никакой физической активности, распределение риска смертности у лиц, которые занимались тем или иным видом спортивной деятельности, было следующим: на 47% ниже у тех, кто занимался бадминтоном/теннисом/сквошем; на 28% ниже у пловцов; на 27% ниже у любителей аэробики и на 15% ниже у тех, кто отдавал предпочтение велосипедным прогулкам. Помимо указанного, выявлено, что у любителей бега трусцой, езды на велосипеде, футбола и регби наблюдалось снижение на 43% риска смерти от всех причин и на 45% — от сердечно-сосудистых патологий по сравнению с людьми, которые полностью игнорировали важность физической активности. Однако после коррекции этих искажающих переменных и при сравнении уже между выбранными видами спортивной деятельности этот эффект был нивелирован. Кроме того, мало кто из опрошенных говорил о том, что занимался футболом или регби достаточно регулярно, особенно с учетом того, что данные виды спорта как хобби имеют в основном сезонный характер. Это, вероятно, может объяснять отсутствие очевидного влияния указанных видов спортивной деятельности на состояние здоровья.

При изучении влияния интенсивности физических упражнений в некоторых видах спорта на продолжительность жизни выявлена прямо пропорциональная связь. Однако для иных видов физической активности отмечена U-образная зависимость — меньшая интенсивность в перспективе была более оправдана, чем более высокая или отсутствие физической активности вовсе. Однако, несмотря на то, что выводы по изучению влияния интенсивности физических нагрузок выглядят достаточно интригующе, эксперты отмечают, что необходимы более масштабные и продолжительные исследования. Кроме того, результаты научного проекта основываются на данных наблюдения, что означает невозможность исчерпывающего объяснения причинно-следственных связей.

Тем не менее заключение, к которому пришли авторы исследования, еще более оправдывают ранее выдвинутую гипотезу о том, что физическая активность увеличивает продолжительность жизни, и любые непрофессиональные занятия спортом лучше, чем их полное игнорирование.
Наталья Савельева-Кулик